Федор Никифорович Плевако

Главная

Гений судебной защиты

Незадолго до своей кончины Плевако включился в политическую жизнь и стал депутатом 3-й Государственной думы от партии октябристов. Стоит ли удивляться, что после 1917 года о нем постарались забыть, принимая во внимание нелестный отзыв о Плевако в одной из статей В.И. Ленина, посвященной доказательству реакционной сути программы партии октябристов.

Действительно, Плевако поверил в царский Манифест 17 октября 1905 года, но реакционером считать его абсурдно. Его идеалами всегда были общечеловеческая культура и достоинство человеческой личности. Он имел всероссийское признание, но никогда не пользовался любовью в высших сановных кругах за дерзость и защиту неимущих, за приверженность правде и закону. "Там, наверху, - говорил он с трибуны Таврического дворца, - роскошь царит и обжирается, равнодушно слушая рассказы о голодающем и униженном брате, трудом которого возрождается Россия... Заменим же песни о свободе песнями свободных рабочих, историей призванных воздвигнуть дворцы права и свободы в обновленной России!"

Выдающийся русский адвокат Федор Плевако был коренным южноуральцем. Его знала вся Россия, а журнал "Право" за 1908 год сравнил с Пушкиным: "Плевако был гениальным русским оратором. В этой области он был для нас то же, чем был Пушкин для русской поэзии. Как после Пушкина стало трудно быть русским поэтом, так после Плевако стало трудно быть русским оратором".

Если такое сравнение и покажется кому-то преувеличенным, сомневаться все же не приходится: Плевако был народным кумиром, славой и гордостью России. И дело тут не только в его удивительном даровании, мало ли было на Руси красноречивых ораторов! Дело в его глубокой нравственности и гражданственности, человеколюбии и духовной близости к простым людям, умении защитить истину и добиться справедливого приговора.

Его имя было не просто легендарным, народная молва сделала Плевако поистине всемогущим, превратив слово "Плевако" в символ высочайшего профессионализма. И если кому-то требовался хороший адвокат, то говорили "найду себе Плеваку", связывая с этим словом-именем представление о защитнике, на мастерство которого можно было надеяться в полной мере.

Вся Россия прошла перед адвокатом Плевако в судебных процессах. Рабочие и крестьяне, промышленники и финансисты, поместное дворянство и князья, духовники и военные, студенты и революционеры - все те, кто верил в силу его могучего слова и необыкновенность его личности.

А он и в самом деле был необыкновенным, само его происхождение долгие годы держалось в тайне, ибо таковым было его желание.

Родился Федор Никифорович Плевако 25 апреля (13-го по старому стилю) 1842 года в Троицке Оренбургской губернии от внебрачной связи дворянина Василия Ивановича Плевака, литовца, сосланного в провинцию за участие в польском восстании и устроившимся на службу в местную таможню, с троицкой мещанкой Екатериной Степановой, казашкой по национальности, ставшей ему женой по любви, но не по закону. До приезда своего будущего мужа в Троицк Екатерина была крепостной служанкой, приписанной ко двору начальника таможни. Усилиями В.И. Плевака она получила свободу и была определена в мещанское сословие.

Незаконное рождение предопределило всю дальнейшую судьбу плевакинских детей. Такое появление на свет по тем временам являлось обстоятельством позорным, и поэтому отчества детям были записаны не от родного, а от крестного отца, крепостного Никифора Николаева.

В 1851 году, выйдя в отставку, В.И. Плевак со всей своей внебрачной семьей переехал в Москву, стремясь дать двоим сыновьям достойное образование и мечтая обеспечить их преуспевание на торговом поприще. Однако этой мечте не суждено было осуществиться из-за внебрачного статуса детей. В престижном Московском коммерческом училище, находившемся под патронажем самого Николая I, братья Плевак проучились только один год, затем были исключены и продолжали учебу в обычной гимназии. Глава семейства тяжело переживал случившееся и вскоре умер.

После окончания гимназического курса, в сентябре 1859 года, Федор Плевак стал студентом-вольнослушателем Московского университета, выбрав мало популярный в те годы юридический факультет. Тогда же ему удалось с помощью ректора университета выхлопотать разрешение русифицировать польско-литовскую фамилию Плевак за счет добавления буквы "о". Так появилась фамилия Плевако.

Жизнь продолжала испытывать юношу. В то время, когда его сверстники-студенты увлекались философией, он был вынужден зарабатывать на содержание матери и малолетней сестры, давая частные уроки немецкого языка, которым свободно владел еще с детства. Вскоре мощная волна студенческих демократических волнений выплеснула его из вузовских стен, и Федор Плевако оказался в Германии, где слушал лекции немецких профессоров-юристов в Гейдельбергском университете. Возвратившись в Россию, он окончил Московский университет, получил степень кандидата прав и в 24 года поступил на службу в адвокатуру.

Окончание университета совпало с судебной реформой 1864 года, учредившей суд "скорый, правый, милостивый". Полуфеодальная, абсолютистская Россия неожиданно получила самую демократическую и прогрессивную форму организации судебной власти. На смену безгласному, письменному судебному процессу и косноязычным выступлениям городничих пришел открытый суд народных представителей - присяжных - и публичное состязание обвинения и защиты.

Свое первое дело Плевако проиграл. Логическая безупречность его речи, ее юридический и литературный блеск не повлияли на решение судей, обратное тому, чего добивался молодой адвокат. Тем не менее из подробного отчета о деле в "Московских ведомостях" его имя получило известность, и через несколько дней у Плевако появился первый клиент - неказистый мужичок с делом о 2000 рублях. Это дело Плевако выиграл и, заработав солидную для себя сумму в 200 рублей, обзавелся самой необходимой в то время вещью - собственным фраком.

Признание пришло к нему быстро. Свободные, вдохновенные судебные речи Плевако воспринималась слушателями как чудо. Его доводы одинаково действовали как на образованную, так и на малограмотную публику, на судей-профессионалов и не разбиравшихся в юриспруденции присяжных заседателей.

О покоряющей силе плевакинского слова писал А.П. Чехов: "Плевако подходит к пюпитру, полминуты в упор глядит на присяжных и начинает говорить. Речь его ровна, мягка, искренна... Образных выражений, хороших мыслей и других красот многое множество.... Дикция лезет в самую душу, из глаз глядит огонь... Сколько бы Плевако ни говорил, его всегда без скуки слушать можно..."

Остроумие, находчивость, мгновенная реакция на реплики противника, к месту проявленный сарказм - все эти качества ярко демонстрировал выдающийся оратор. Хрестоматийным примером стало дело о старушке, укравшей жестяной чайник стоимостью 50 копеек. На суде прокурор, зная, что защищать старушку будет Плевако, решил заранее парализовать воздействие его предстоящей речи и сам высказал все, что можно было использовать для смягчения приговора: старая больная женщина, горькая нужда, кража незначительная, обвиняемая вызывает жалость, а не негодование. И все же собственность, подчеркнул прокурор, является священной, и, если позволить посягать на нее, страна погибнет.

Выслушав речь прокурора, поднялся Плевако и сказал: "Много бед и испытаний пришлось претерпеть России более чем за тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двенадцать языков обрушилось на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... старушка украла чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно". Гениальный экспромт Плевако спас женщину от тюрьмы, суд ее оправдал.

По свидетельству современников, главная сила его речей заключалась в воздействии на чувства слушателей, его умении "увидеть" присяжных и судей и заставить их следовать за собой, вызвать у них восторг или слезы, подтверждая тем самым правильность выражения Горация: "Плачь сам, если хочешь, чтобы я плакал".

Не удивительно, что страстные, картинно-образные выступления Плевако не только триумфально спасали, но и убивали. Показательным в этом отношении стало дело управляющего московской гостиницей "Черногория" некоего Фролова, привлеченного к уголовной ответственности за самоуправство.

Девушка приехала в Москву из провинции и остановилась в этой гостинице, заняв отдельную комнату на третьем этаже. Было уже за полночь, когда подвыпивший Фролов решил нанести ей "визит". На требование впустить его проснувшаяся от стука девушка ответила отказом, после чего по приказу Фролова полотеры начали ломать дверь. В тот момент, когда дверь затрещала, девушка в одной сорочке при 25-градусном морозе выпрыгнула из окна. На ее счастье, во дворе было много снега, и она до смерти не расшиблась, хотя и сломала руку.

При рассмотрении дела в суде обвинительная сторона "наивно" отказывалась понять, чего так испугалась девушка и почему выбросилась из окна с риском для жизни.

Недоумение прокурора разрешил Плевако, защищавший интересы пострадавшей. Его речь была краткой и свелась к проведению такой параллели: "В далекой Сибири, - сказал Плевако, - в дремучей тайге водится зверек, которого судьба наградила белой как снег шубкой. Это горностай. Когда он спасается от врага, готового его растерзать, а на пути встречается грязная лужа, которую нет времени миновать, он предпочитает отдаться врагу, чем замарать свою белоснежную шубку. И мне понятно, почему потерпевшая высочила в окно". Не добавив больше ни слова, Плевако сел. Впрочем, большего от него и не требовалось. Судьи приговорили Фролова к расстрелу.

Почти сорок лет отдал правозащитной деятельности наш великий земляк. Прекрасные образцы его судебного ораторского искусства вошли в золотой фонд русской культуры, стали ее историческим духовным наследием.

Последние речи Плевако стали его завещанием будущему, которое он предостерегал от революционной хирургии и обращал внимание на старую истину: история повторяется, причем не обязательно как фарс, а может, как еще большая трагедия. Оказалось, что не только современникам, но и нам, далеким потомкам Плевако, нужны его отточенные аргументы о преимуществах гуманного законодательства перед жестокими карами, его идея правды и права для страны, веками управлявшейся неограниченным административным насилием.

23 декабря 1908 года скорбная весть пронеслась над Москвой: умер Плевако. В день его похорон тысячи людей пришли проводить в последний путь великого народного защитника. В нескончаемой траурной процессии шли представители всех сословий и рангов. Людей объединило не только чувство глубокой скорби и глубокой благодарности, они понимали: на таких сынах России, каким был Ф.Н. Плевако, и на памяти о них Россия и держится. Сегодня хочется верить, что на величии этой памяти она будет держаться и впредь.

http://www.chelpress.ru/newspapers/ucourier/archive/24-04-2002/3/a677.html